Пятница, 29.03.2024, 15:04
Вход | Регистрация
Меню сайта


Главная » Статьи » Охота [ Добавить статью ]

Видео [563] Соревнования и БТТ [144] Летняя рыбалка [904]
Зимняя рыбалка [313] на Байкале [16] Рыбалка на Европейском Севере [105]
Рыбалка за границей [47] Энциклопедия рыбака [65] Своими руками [71]
Путешествия [132] Охота [36] походы Юрского периода [36]
Лирическое отступление [146] Прочие отчеты [147] Рыболовные базы [5]
О рыбах [27] на Конкурс [70] Технические отчеты [20]

Записки неизвестного охотника (гл. 11)



С Забайкальем я был отчасти знаком: в октябре 1955 г. вместе с Игорем Кудряшовым посетил дельту р. Селенги, в августе 1956 г. проходил военные сборы на станции Дивизионной в 3 км. от г. Улан- Удэ (см.гл.8)
Весной 1960 г. поехал на разведку охотничьих угодий в бассейне р. Оронгой - довольно крупного левого притока р. Селенги.
7.05.1960 г. На поезде Иркутск - Наушки доехал (из Улан-Удэ) до станции Сульфат. Отошел на юго-запад к небольшому озеру. Оно оттаяло только по краям близ берега; пара стаек гусей поднялась с него. Около озера видел стаю из шести летевших на север лебедей и еще несколько малочисленных групп гусей. Поднялся на невысокую сопку, с которой можно было разглядеть огромное озеро Гусиное на юге и отроги Хамар-Дабана на северо-западе. На дальних вершинах кое-где белел снег. Вышел в пологие предгорья западного склона хр. Моностой. Обследовал пшеничные поля. Соорудил из соломы скрадок, сел в надежде на появление здесь гусой (колосков с зерном прошлогодних на земле осталось много). С озер и болот, лежавших западнее, доносился стук и треск ружейной пальбы. К ночи похолодало, но ветер стих. Залез под пласт соломы обвалившийся со скирды, и постарался заснуть.
8.05.1960 г. В пыльной соломе пригрелся и проспал до 5 часов. Со стороны оз.Гусиного доносились одиночные выстрелы и дуплеты. Взобрался на гребень сопочки. Прошла стайка уток, но высоко. Спустился к озеру. Там несколько охотников нещадно “жгли патроны”, стреляя на 100 и более метров по стайкам уток и гусей. Засел в колючих кустах караганы. Утки летали чересчур высоко, “настеганные”, как говорят охотники, слишком “дальнобойными” ружьями. Выцелил одинокого гуся, но патрон дал осечку. Охотники шастали кругом на мотоциклах и мотороллерах с одностволками и двустволками. Патронов не жалели. В 15.30 погрузился на поезд в 18.30 прибыл в столицу солнечной Бурятии г.Улан-Удэ.
15.06.1960 г. Решил попытать счастья в рыбалке. Отправился из Улан-Удэ на автобусе в сторону р. Кики, впадающей в Байкал. За четыре часа (с 15.00 до 19.15) достиг пос. Кики. Речка Итанца, вдоль коей ехал автобус, сплошь забита сплавляемым лесом. В деревнях Нестеровке и Гурьевке по улицам бегает много хорошо сохранившихся породистых лаек. От поселка Кики стал спускаться вниз по одноименной речке. Встретил двух рыбачков. Покидал спиннинг в уловце. Кика неширока, 10-30 м. Течение быстрое, вода прозрачная. Забрался на сопочку и устроился на ночлег. Из поселка лесозаготовителей Кики доносился лай собак, какие-то стуки и страшный вой мощных МАЗов.
16.06.1960 г. около 3 часов встал. Ясно, прохладно, зажег костер согрелся и двинулся дальше. Кидал блесенки, но поклевок не было. Встретил мужичка- рыбачка. Он применял для рыбалки огромное семиметровое удилище и такой же длины леску с крупным белым поплавком и тяжелым грузилом. На червя у него хорошо брал хариус. Насадку пускал по середине речки. При мне выловил четырех рыбин, из них одна крупная, величиной со среднюю селедку. Рыбачок рассказал, что весной поймал хариуса весом 1,3 кг. Ловил ленков и одного тайменя на 5 кг. Причем на червя; а старик, живущий в заимке, якобы поймал тайменя весом в 25 кг. В район устья неглубокого залива то и дело плескались хариусы, хватая плывущих (упавших в речку) живых насекомых. Я подполз ближе к берегу, насадил на маленький крючок мухообразное удлиненное насекомое и забросил туда, где только что плеснулась рыба. Плывущую насадку хариус не брал, а когда я немного подергал ее, внезапно выскочил и схватил. Подсечка - и сравнительно крупный хариус вылетел на берег. Подался еще вниз по речке, побросал спиннинг. Поклевок нет. Прошел пешком до деревни Хаим и далее после впадения р. Хаим в р. Кику километра три, устроился на ночь на высоком берегу. Погода “запасмурнела”. Тихо. Тепло. Рыбачки, встреченные мной сегодня, рассказывали, что этим летом одного такого же рыболова медведица так поднапугала, что он еле ноги унес.
17.06.1960 г. В середине ночи начал накрапывать дождик. В ямке, где я устроился, скопились сосновые шишки, но они, как ни странно, не давили и не кололи мне бока. Встал в четвертом часу и в предрассветных сумерках пошел по тропке вдоль правого берега Большой Кики (после слияния с Хаимом р. Кика именуется Большой Кикой), кидая блесну. Переменил несколько блесен, кидая в большое улово с водоворотами и корягами лежащими на дне. Применял блесны “Байкал”, “Трофимовская”, “Успех”. Попробовал забрасывать спиннингом червя на удочке. Клевала рыбка каждый раз резким рывком, червячок надкусывался или срывался, а подсечка не удавалась. Когда ехал на автобусе в Улан-Удэ, один попутчик, опытный рыбачок, сказал, что таймень держится по большой части по Хаиму, а не по Кике.
27.08.1960 г. На открытие осенней охоты выехал к югу от Улан-Удэ до станции Оронгой, прошел до р.Убукун, впадающей в р. Оронгой справа. Ширина Убукуна - 7-10 м, глубина 1.5-2 м. Впереди небольшая заболоченная старица. Думаю, тут-то утки должны быть. Шаг, другой. Фррр! Взлетели четыре кряквы. Крайняя ко мне после выстрела падает в высокую траву. Отыскал утку, иду дальше. Перебрался на левый берег. Поднял еще одну крякву. Где-то на северо-востоке почти у подножья Хамар-Дабана “молотили” (стреляли), как в кузнице. Решил пройти туда поближе через болотистую равнину. Вспугнул трех бекасов. Видел несколько стаек чирков и кряковых уток. На вечернем перелете в камышах сбил шесть чирков, по одному и в стайках пролетавших. Ветер дул с завидной силой, по небу ходили грозные черные тучи, но дождь не пролился на мою голову. Прилег тут же в скрадке на кочке, она от долгого сидения моего начала пропускать воду, которая подхолаживала мне бока и ноги. Спалось плохо то ли от непрерывного шума ветра, то ли от ночной сырой прохлады. Лишь на полчаса уже под утро уснул только для того, чтобы увидеть страшный сон, от коего я и проснулся немедленно.
28.08.1960 г. На востоке между черными массивами туч стали неясно вырисовываться белые полоски нового дня. Было около 4 часов. На дальнем конце озерца подали голоса кряковые утки. Ветер по-прежнему неистово трепал и без того потрепанный камыш. Я умостился на сухую часть “спальной” кочки и, вздрагивая от холода, приготовился к утреннему лету утей. Вскоре в юго-западных предгорьях Хамар-Дабана грохнул один выстрел, затем другой. Зорька началась. По неясным силуэтам чирков промазал. Подобрался к сидячим кряквам, но дробь их не настигла. Вскоре сбил одну крякву, “шедшую” на “штык”, потом еще одну, летевшую поперек. Чирочка “срезал”. На востоке бухали, как молотами, - одни выстрелы громче и как бы тяжелее, другие резче, отрывистее. Одну крякву ранил, и она упала, отлетев еще 100-120 м; с трудом великим нашел. Охота эта была весьма результативна - 5 крякв и 7 чирков лежали у меня в рюкзаке.
3.09.1960 г. Прибыл в эти же места. Сел в старый скрадок на кочке у озерца. На вечерней заре интенсивно летали чирки мелкими стайками, парами и в одиночку. Сбил двух. На ночь на отмели р. Оронгоя развели костерок (со мной был еще старичок Степаненко Николай Тимофеевич, наш сосед) и подостлав под бока сено, легли по обе стороны костра. Светила полная луна. Около 22-23 часов вокруг нее обозначились два кольца. Внутреннее оранжево-фиолетовое и наружное желтое. На этот феномен просуществовал недолго. При полном безветрии с северо-запада надвинулась синяя-синяя туча, и луна с ее кольцами исчезла.
4.09.1960 г. Утром сели в скрадки на озерце. Невидимые охотники били по уткам и справа, и слева, и спереди, так что стон стоял над болотистой Убукуно-Оронгойской равниной. Утка летала редко. Одного чирка из тройки летевших сбил, и он камнем пал в траву, однако поиски не увенчались успехом. Одного крякаша добыли, стреляя вместе раз за разом. Еще чирка заполевал, летел он поперек, после первого выстрела нехотя стал снижаться, после второго кувыркнулся в куст. Кое-как в обход добрался до куста и достал его недвижимого.
9.09-10.09.1960 г. Ездили с Н.Т. Степаненко на левый берег Селенги в 15 км от Улан-Удэ. Вышли к припойменному озеру-старице длиной в 1,0-1,5 км, шириной до 20 м. Накопали в лощине под кустами ивы червей для закидушек. Из зарослей вылетали горлицы, и одну я сбил. В Селенгу близ устья ручейка, вытекающего из озера забросили закидушки, “насадив” на удочки червей, лягушек, кузнечиков. Вечером проверили. Кузнечиков и червей рыба обкусала, лягушку не тронула. Посидели у костерка бывалых рыбаков-старичков. Они на свои закидушки поймали четырех здоровенных хариусов, каждый более 1 кг, а насаживали по нескольку мелких червей на один крючек. Имеют они по 10 закидушек, на которых по 10-12 крючков. На подобные нехитрые снасти попадались и сомы, и даже осетры.
11.09.1960 г. Выехал на знакомые места - Оронгойские болота. Близ слияния р.Оронгоя и р.Гильбиры добыл чирка, еще одного из поднявшейся с речки стайки “уронил”. Он упал в воду и пропал, исчез. Сбил крякву, но она еще отлетела на 300 м, опустилась в траву и канула. Сел в скрадок на своем уютном озерце, которое я прозвал Чирочьим. Из севшей на воду этого озерца пары одного чирка ранил, но он удалился к берегу и крепко спрятался. Пасмурно. Ветер стихает. Развел костерок, сварил суп, просушился, прогрелся, удалился в скрадок под шелест мирный камыша. Ночью два раза поднимался, подновлял костер, грелся и снова залегал на своей кочке.
12.09.1960 г. В пятом часу утра на Чирочье села пара крякв, но я был у костерка в стороне, не сумел подкрасться, спугнул. Прошел вдоль берега Гильбиры, сбил чирка в угон. Потом ударил по поднявшейся с речки крякве, она упала и скрылась. Встретил группу журавлей, летевших низко над землей. Здесь из уток пока встречаю лишь крякв и чирков. Вспугнул несколько групп уток. Сбил и не нашел чирка и крякву. Из болота, почти из-под ног моих, вылетел бекас и стал удаляться, поглядывая в полете почему-то вверх. Вдруг из-под небес ринулся на него соколок, но бекас увернулся и за куст сел в болото. Хищник недовольно взмыл и остановился в воздухе. Добыл вылетевшую в 10 м молодую крякву, затем бекаса. Патроны, заряженные бездымным “Соколом” с открытым капсюлем бьют плохо, поэтому из сбитых нынче четырех крякв, четырех чирков и одного бекаса взял крякву, бекаса и чирка.
17.09-18-09.1960 г. Снова в места, где ловится хариус на закидушки, на старицу, коюю мы назвали Подковой. Взял с собой закидушки - 5 штук от 2 до 16 крючков на каждой. День жаркий. Тихо. Трещат кузнечики немолчно. Наловил их. На полях кишат жители, копающие картофель, летают молодые вороны, “скиркают” сороки. Взобравшись на сопку, глянул в долину Селенги. Окрестности Подковы оказались отнюдь не необитаемы. По краям ее на сухих буграх, резко выделяясь на буровато-зеленом фоне, крепко стояли две блестящие на солнце “Победы”. Снизу слышались отдельные выкрики и повизгивания. Пробрался к старому месту. Забросил снаряженные кузнечиками закидушки. Со связанными вместе тремя закидушками случился неприятный казус. Я забыл свободный конец привязать к палке. Сильно размахнувшись, метнул камень-груз в Селенгу. Вслед за камнем, изогнувшись летучим змеем-горынычем, полетела и улетела вся, как говорится с “потрохами”, закидушка. Круги на воде от упавшего груза снесло вниз, и сразу же течение свело их на нет, а я остался “при своих интересах”… В старице оказались четыре чирка, одного на взлете сбил. Вечерком крупная сова едва не налетела на мою голову. Я даже цикнул на нее. На таборе просушил “обмотки”, проверил переметы. Залег было поспать у костра, но начавшийся мелкий дождик тревожил. Сон не шел, а дождик усиливался. Пришлось, взявши “шапку в охапку” скорым шагом устремиться в кромешной тьме к спасительному стогу. Под шум дождя, забравшись в сено, я хорошо вздремнул до шести утра.
Утренняя зорька не принесла ничего кроме прохлады. На закидушках ничего, исключая объедки червей, не обнаружил. Стрелял по горлице, ушла невредимой. Прибыл глухой старик, разбросал переметы, их было 9, по 10 крючков на каждом, длина снасти 25-30 м, на дальнем конце груз от 0,5 до 1,0 кг. Сам перемет из жилки, 0,9-1,0 мм в диаметре, поводки 0,7-0,8, крючки крупные и средние недлинные. Проверяет не реже чем раз в 1.5 часа. Забрасывает как можно дальше, ближе к фарватеру. На мой перемет попалась маленькая широколобка, и на нее крупный окунь, но он сорвался, когда я подводил рыбину к берегу. Червей усиленно объедали, возможно, мелкие рыбешки, но на крючки не попадались.
24.09.1960 г. Прибыл на Оронгойские болота. Прошелся вдоль берега р. Гильбиры, поднял трех крякв. Одна развернулась и “нарвалась” на меня близко, сбил. Ранил в другом месте и не нашел чирка. Видел пару лебедей, кормившихся на разливе речки. Вечером застрелил одного чирка и ранил другого. Уток летало много, но далеко от меня. Видел стайку в 7-8 шилохвостей.
25.09.1960 г. Ночь застлала небо темным звездным пологом, на западе “висел” молодцеватый месяц. Тихо. Холодок над болотами и озерцом Чирочьим. Сплю один-два часа, пока костерок дает тепло; просыпаюсь, подкладываю в него дровец, греюсь и снова засыпаю. Вчера летал и кричал бекас. Наверное, это был последний. Примерно в 1 час ночи на озеро прибыла кряква. Села, посидела, покрякала и затихла. Очевидно, отблески костра и моя шатавшаяся по камышам черная тень не пугали ее. Утка не улетела, сидела тихо, и может, малость вздремнула . К пяти часам на востоке над сопками появилась узкая длинная полоска, светившаяся робко, но упрямо, несмотря на сжавшие ее подобно тискам темные громады туч. Уселся, быстро изготовившись, в свой скрадок на кочку. Скрадок в мое отсутствие несколько изменился. Метелки воткнутых в ил обрезков камыша распустились, распушились, стебли их поредели. Ондатра по-своему взялась оборудовать кочку. Всюду в оградке проделала ходы, натаскала ила, грязи, измочив всю мою сенную подстилку. Шесть часов, стали раздаваться голоса завсегдатаев болот-озер. Вот невдалеке гагакнул сторожевой гусь. Заливисто закрякала старая кряква. Раз-другой пискнула малая птаха. Стрелой пронесся надо мной чирок. Охотники других “станов” тоже не проспали зорьку. “Бах-бах, бах-бах!” - раздается слева. “Бах!”- справа. Голоса: “Там упала! Тут ищи!” Проскочили невредимыми две пули - два чирка, не обратив внимания на мой по ним выстрел. Стремительно налетели две утки, одна из них крупнее длинно- и острокрылая. Бью по ней. Она с лету, неловко перевернувшись падает в траву. Это была шилохвость. Когда рассвело, сзади послышались всплескивания, шлепание, сочный хруст. Думаю: ондатра. Оглянулся, вижу из зарослей осоки показалась изящная головка, оканчивающаяся длинноватым острым клювом, дырявившим воздух во все стороны. Вот уже птица вся вышла из осоки в прогальчик и, постоянно оглядываясь по сторонам, что-то быстро выхватывала из воды острием клюва. Передвигаясь, опиралась ногами на пучки осоки, совершенно не погружая их в воду, глубина которой между кочек была до 50 см. Очевидно, это была курочка-крошка (Porzana pusilla). Ее несколько кургузое тело на сравнительно длинных ногах с гладкой небольшой головкой было темно-шоколадного цвета. При ходьбе птица выглядела изящной. Я попытался вспугнуть ее : вскрикнул и подался к ней корпусом. Она с быстротой молнии кинулась мимо меня огромными прыжками. От ног ее на воде остались, расходясь два круга в 1,5 м друг от друга. Но уже через две-три минуты вновь послышалось тихое шлепание, плескание. Птичка появилась на прежнем месте, беспрестанно поворачивая голову во все стороны, выбирая из воды что-то съедобное. На этот раз она, немного повертевшись буквально под ногами у меня, так что при желании ее можно было бы достать стволами ружья, юркнула в траву и больше не показывалась.
Встретил охотника - обладателя фуражки ВВС и резинового комбинезона по грудь. Он утверждал что здешние болота по обилию уток не отличаются от болот Украины. Пока разговаривали, подлетели кряквы. Оба ствола моего ружья смолчали - осечки. Встретил еще несколько охотников. Отдуплетил по чиркам. Близ устья р. Гильбиры один стрелок меня чуть не ”окривил”, добывая, у себя под ногами подранка: дробь сильно рикошетит, когда летит в воду под острым углом. На берегу р.Оронгоя сварил себе суп из двух круп. К концу варки закапал самый что ни на есть примитивный дождик, который, “обозлившись” на то, что я, не обращая на него никакого внимания, продолжаю смаковать супец, заправленный колбасой, застучал по куртке и рюкзаку все чаще и настойчивее, как бы поторапливая сматывать удочки. Быстро закончив разговор с котелком, я удалился к стогам, подремал под сенным навесиком и ушел к родному полустанку. В болотах близ Гильбиры нынче видел несколько лежек косуль.
2.10.1960 г. Выехал на Оронгойские болота. По берегу р. Гильбиры и болотам окружающим ее, выпугивал крякв и чирков. Поодиночке и небольшими группами они сидели под прибрежными кустами и, взлетая, скрылась за ними. Выходя на противоположный берег речки, всплеснул, неосторожно шагая по воде, и испугал сидевших рядом в кустах крякв. Они шумно поднялись, заголосили. Сразу же поднялись утки, сидевшие подальше. Я по ним выстрелил, но мимо. Стайка чирков вспорхнула с болотца, и все удалились. Примостился в кустах, над которыми раньше часто летали утки. Холодно. Стайка чирков примчалась сзади и села на озерцо. Крякают, резвятся там. Один чирок “пошел” прямо на меня, но резко отвернул в сторону. Одинокий бекасик взвился в поднебесье, “проскрипев” там, улетел вдаль. На озерце Чирочьем глухо покаркивали нырки, изредка посвистывала свиязь. Стылая вечерняя заря расплеснулась на западе. Вдалеке на ее фоне просвистела дружная стайка чирков. Затем еще одна. Кряква прошла над речкой, неторопливо и солидно покрякивая. Когда совсем стемнело, развел костер, попил чаю. Взошла полная луна. При ее свете зашагал по сырым лугами искать стожок сена. Звезды безмятежно искрились. Луна слегка подернулась серой дымкой облаков, выглядывая верхним своим краем, как будто следила за порядком на небе. Мой путь пересекла черная тень тихо летевшей совы, где-то слева запоздало крякали утки. Вот и славная речка Оронгой. Иду по ее левому берегу к смутно виднеющемуся силуэту стога. Стог оказался очень удобным, с “прирубом”. Сняв сапоги и заснув их вместе с рюкзаком и ружьем под сено, завернул ноги в портянки экстракласса и, прокопав нору, “ушел” в нее ногами, оставив голову близ поверхности стога. Начь была морозная, ясная, тихая, но спал я в тепле и уюте.
3.10.1960 г. Встал в 5.50. Восток ярко светился. С трудом надел окоченевшие от мороза сапоги. Быстрым шагом потопал по кочкарнику, ломая довольно толстый ледок. Холодок пробирался к разомлевшему за ночь телу, ноги воспринимали, так сказать, всю стужу, которая скопилась за ночь в резиновых сапогах. Но на ходу стал согреваться. С разливов при моем появлении начали подниматься кряквы и улетать вверх по речке. Встал у разлива в кустах, пара крякв села невдалеке. Одну добыл. Пролетела еще пара, затем внезапно сзади выскочил откуда-то чирок и стрелой ушел вверх по речке. Начал усаживать на воду чучела уток, в этот момент шесть дюжих крякв бесшумно “прошли” рядом со мной, выстрелить не успел. Пролетели стороной и далековато еще несколько уток. Одинокий чирок низко пронесся над моим кустом, сел сзади на речку и, попискивая, покрякивая, поплыл, прикрытый кустами, остановился и манил писком моего чирка-чучело, но бесполезно, тот при полном безветрии даже не шевелился. Вспорхнул и улетел, так и не дождавшись привета от своего резинового собрата. По-за кустами пролетели еще три крякухи, вне выстрела. Прошелся я с воцарением “бела дня” вдоль р. Гильбиры, “заполевал” поднявшуюся с воды крякву. На озерце Неприступном, как я его назвал, спугнул несколько крякв, чирков и пару чернетей. Здесь утка садится охотно и без опаски. Прошел еще несколько десятков метров. Добил подраненную кем-то крякву (сколько я оставил здесь подранков!). Вспугнул очень близко уже наверняка здоровую крякву, она взлетела за кустами и “ушла” далеко, но все же как бы по инерции я выстрелил, птица дотянула до р. Оронгоя и там то ли села, то ли упала, не видно было. Прошел еще. Внезапно с противоположного берега с шумом и свистом поднялась стайка даурских куропаток, не менее 17-20 птиц. Быстро набирая скорость, понеслась через болото к кустам. Вышел к заездку. Там орудовал старик с собачками. Испугался, заикался с перепугу. Однако же поведал мне, что есть здесь щука, налим и хариус. Перебрался на противоположный берег к кустам, где сели куропатки, проник в гущу ветвей. Резко и неожиданно вспорхнула сначала пара, а следом все остальные куропатки. Из второй группы выбил одну. На полустанке, где обычно садился на поезд, разговорился с обходчиком. Он поведал мне, что на водораздельных сопочках р.Убукун - р.Селенга (хр. Моностой) держится косуля. В Убукуне и Оронгое, по его словам, много щуки, которая поела якобы всего чебака; попадается налим, таймень, ленок. Ондатру никто специально не промышляет. Добывают лишь мордами в заездках зимой и летом, когда ловят рыбу. Приглашал к себе в другой раз заходить, ночевать. Звал также на охоту за косулей.
9.10.1960 г. День ясный, солнечно, тихо. Высадился на полустанке, который я прозвал Случайный, в 11 часов для. Вышел на берег Убукуна, вижу на повороте речки из-под нависших над водой кустиков тихонько выплывает кряква. Вскинул ружье, но опоздал на одну секунду, дробь ударила по воде, утка взлетела и нырнула за куст, выстрелил вторично, когда она показалась из-за куста, но не попал. Повернулся к речке спиной, собираясь “двигать” дальше, и вдруг слышу хлопанье крыльев под кустами, откуда выплыла первая утка. Присмотрелся, вижу другая кряква бьется в агонии. Вот так штука! Не было бы счастья, да несчастье помогло.
У бивака, где прежде спал в стогу, я чуть-чуть не произвел беду огненную. Едва от костра отошел, чтобы нарезать веточек и закрепить их в кепке для маскировки, слышу, сзади что-то задорно слишком потрескивать стало. Оглянулся - огонь от костра кругом расходится по сухой траве, и как на беду, ветерок его подгоняет, раздувая. Кинулся топтать, не тут-то было, разгорается вновь и все шире да шире разбегается! Веткой бью, не помогает. Схватил котелок с уже начавшим закипать чаем, вылил его на огонь, другой зачерпнул - вылил. А кругом - сухая трава, далее стога, кусты сухие. Опасность великая. Уже стал отчаиваться в успехе тушения, и вдруг ветер поутих, движение огненного фронта прекратилось, и я быстро залил водой остатки огненного буйства. Будь ветер посильнее, не справился бы никак. Бог помог в очередной раз. Выстроил на Лебедином разливе великолепный скрадок. Подошел охотничек-мотоциклист. Сказал, что на Иж-49 уже пять лет ездит и тот его ни разу не подводил. Удивлялся, что я здесь в болотине видел и стрелял куропаток. Вечерняя зорька оказалась “пустой”, только три кряквы высоко, высоко пролетели да сова еще с вечера, при солнышке, начала летать около меня, намереваясь напасть на мои резиновые чучела. Над чирком она уже остановилась и вытянула когтистые лапы вниз, но, увидев меня, сразу отпрянула в сторону. Позже снова появилась и до того надоела, что я, рассердившись, застрелил ее. Оказалась очень жирной, шкурка тонкая, легко рвется. Глаза огромные – желтый обод, черный центр. Туловище короткое, ноги, шея и крылья длинные. Когти слабые, но очень острые. В сумерках, когда шел к заветному стогу, спугнул в болотине гуся.
10.10.1960 г. В 4.45 выбрался из “прируба”. Кругом тишина, точнее - холодная, блестящая тишина. Луна на ущербе плавала высоко в небе, заполняя окрестности туманным матовым светом. Развел костерок на краю березовой рощицы, согрелся и пошел к Лебединому. Все было на месте, даже чучела, которые, очевидно, не подверглись нападению со стороны ночных хищников. Они лишь поседели от инея и вмерзли в болотину. Стал в скрадок. Заря тлела. Сзади попискивали чирки. Прошел один слева, другой справа, но я, увы, не среагировал. Сохраняю неподвижность холодея, телом и душою. Уток не было. Парочка чирков прилетела с болот на р.Гильбиру. Вот они резвятся, плавая поперек течения, приближаются то к одному, то к другому берегу. Далеко до них, метров 50. Решил как-то поразнообразить свое бесплодное стояние. Выстрелил из левого ствола тройкой. Чирок затрепыхался и, махая крыльями, подался вверх по речке ко мне. Успел еще выстрелить, чирок взмахнул крылом и затих под прибрежными кустами. Добрался до этого места, нашел бедолагу под веткой. Спугнул тут и крякву, и далее трех чирят. Пара крякв “здоровущих” налетела на меня совсем близко около речки. Я в сей момент пролезал под густыми кустами и прозевал верную удачу. Над Неприступным видел стайку гусей. Вспугнул еще пару чирков, по одному стрелял впустую. Рядом с дедовым заездком встретился с селезнем кряковым. Он взлетел сзади с противоположного берега. Поднялся тяжело и сразу повернул за облетевший (т.е. без листьев) куст ивы. Я не удержался и по инерции выстрелил навскидку. Он захлопал крыльями и как-то устало опустился на землю – там только травинки шелохнулись. Полубегом спустился к заездку, перебрался на тот берег и, почти не надеясь на удачу, приблизился к месту не то падения, не то посадки селезенка. Здесь росла густая высокая трава. Ну, думаю, пропал селезень, убежал уже за тридевять земель. Походив кругом, я снова подошел к месту падения утки. Случайно взглянул себе под ноги… Ба, да вот же он! Сидит прижавшись к земле, совершенно недвижимый, над ним редкая поникшая трава. Ну, думаю теперь не уйдешь. Протянул к нему руку, а он шасть в самый последний момент бегом к речке, подпрыгнул и полетел. Я вскинул ружье, когда он успел взвиться на 3-4 м от земли. Заряд дроби на этом расстоянии летит кучно. Левое крыло селезня обрезало, как ножом, прямо под “корень”- оно отлетело далеко вперед и в сторону. Упав на землю селезень попытался убежать, но я уже держал его очень крепко. Кровь тонкой струйкой била из его плеча, забрызгивая кусты, траву и брошенное в азарте погони ружье. “Матерый”, как говорят охотники, уже начал одеваться в брачный весенний наряд, он был далеко не молод.
Прибыв в Улан-Удэ из Юрьевца, где отдыхал после отъезда из Амурской области, я не сразу нашел место охотоведа, несколько месяцев пришлось поработать не по специальности. Но судьба улыбнулась мне: в конце октября освободилось место старшего госохотинспектора в республиканской охотинспекции, где главныv госохотинспектором (начальником) был в те благословенные годы Степан Дмитриевич Анашкин, инвалид войны, но еще крепкий телом и духом, по образованию охотовед, окончивший МПМИ в год моего рождения. Отличался он весьма внушительным видом. Был молчалив. Смолоду славился дальними лыжными переходами по горной тайге. Переваливал зимой через гольцы. Играл в футбол. На фронте потерял ногу. В 1951-1964 гг. работал начальником Бурятской республиканской охотинспекции, а затем и охотуправления. Участвовал в расселении соболей и других промысловых животных в Бурятии. Несмотря на инвалидность и после фронта ездил на охоту и рыбалку. Хорошо стрелял. Осенью (в сентябре) брал специально отпуск и вдвоем со своим другом, тоже охотоведом В.Н. Вампиловым, уплывал в дельту Селенги, где охотился на уток с лодки. За три-четыре недели они добывали по сотне птиц подсаливая их впрок на зиму. Рассказывал, как в 1930-е годы по злонамеренному навету обвинялся в завозе в Бурятию (тогда Бурят-Монголию) чуждого зверька ондатры, якобы теперь начисто выедавшей рыбу в местных реках. И чуть было не пострадал в то грозное время от НКВД. Когда ездили с комиссией в угодья, где ондатра уже по-хозяйски расселилась, он заметил мелкую рыбешку на кормовом столике ондатры. Быстро шагнув, придавил ее каблуком. Это спасло Степана Дмитриевича и дело ондатроводства в Западном Забайкалье. Чекист не заметил рыбешку.
В 1960 г. ездил в верховья р. Баргузина, и сопровождавшие его охотники добыли запрещенного к отстрелу северного оленя. Недоброжелатели сообщили “куда следует” о пребывании в “блаженных охотугодьях” группы, возглавляемой крупным охотничьим начальником. Товарищи в синих шинелях устроили засаду на выезде из охотугодий в “узком месте” и задержали С.Д. Он, видимо, растерялся, стал сидя на пеньке торопливо заполнять бланк лицензии, оправдывался. Дело замяли, но инцидент получил огласку: кто-то догадался написать в газету. Этот кто-то оказался местным доцентом, который впоследствии сетовал, что в его тексте о С.Д. ничего не было, а газетчики, без ведома автора, приписали в конце заметки мнение “возмущенного” ученого. Злые языки долго “трепали” имя Анашкина, но на работе он удержался и только в 1964 г., когда должность его понадобилась для отставного партбосса, С.Д. сняли, не дав доработать до пенсии. Природа одарила его богатырским здоровьем, но удач было немного на его жизненном пути.
Познал я под его руководством все премудрости ведения дел на браконьеров, технику их задержания и составления протоколов. Контролировали мы и ведение промысла охотхозяйственными организациями. С другими охотоведами я объездил охотничьи угодья большинства административных районов Бурятии. В открытые для охоты сроки охотились и сами. Ежегодно посещал дельту Селенги, где наблюдал пролет водоплавающей дичи, участвовал в охоте на копытных в разных местах Селенгинского среднегорья, по Малому Хамар-Дабану, Джидинскому хребту и Улан-Бургасу, Витимскому богатому зверем плоскогорью. Зимой иногда ловили омуля, хариуса, окуня из-подо льда Байкала “на бормаша”. Частые поездки давали массу впечатлений от общения с Природой, опыт познания ее не по книгам, а воочию. Большой интерес вызывали у меня косули – типичные звери лесов и перелесков Западного Забайкалья. Я старался записывать свои наблюдения, рассказы бывалых охотников, охотоведов. Впоследствии очень пригодились эти записи. Некоторые из них, наиболее интересные, я воспроизвожу подробнее.
2.11-4.11.1960 г. Ездили вчетвером на автомобиле М-72 в Мухор-Шабирский район. Вместе с егерем Г.М.Куренковым посетили охотугодья в местности Харьязка. Обнаружили нескольких нарушителей правил охоты, составили протоколы. В этой местности отметили довольно большую концентрацию косуль.
26.11-27.11.1960 г. Байкало-Кударинский район. Обследовали охотугодья в окрестностях Оймура, Малого Дулана, Энхалука, где и заночевали у родителей шофера Васи, которые встретили нас очень радушно, накормили досыта очень вкусными солеными омулями. После такого угощения выпили мы два ведра чистейшей байкальской воды.
30.11-2.12.1960 г. Хоринский район. Объездили охотугодья в бассейне р.Курбы. С нами был местный егерь Г.Л. Серпионов. Очень опытный и удачливый охотник, на его счету тогда было 86 добытых медведей. Вел автомашину Миша Дегтярев, кинооператор. На спуске к деревне Хасурте, где жил Серпионов, перебежал дорогу зайчишка, поднялась метель, машину занесло. Понесло боком, а потом кинуло прямо в пень, стоявший у дороги. На наше счастье, пень оказался гнилым и радиатор не пострадал. Геннадий только что вернулся с промысла. Вдвоем они добыли 18 соболей и две сотни белок. Добыли жирного медведя. Вкус сырого розоватого сала его нам понравился. Выехали утром в местность Хаил. Вырубая себе сошки для карабина, подрубил своим тяжелым ножом основание указательного пальца левой руки. Метка в виде нароста на суставе осталась на всю жизнь. Стрелял по косулям из охотничьего карабина калибра 8,2 мм, но обвысил.
25.12-30.12.1960г. Мухор-Шибирский район. Вместе с Г.М. Куренковым объехали почти весь район. Были в охотугодьях по речке Хонхолойке. Применяли для езды в разгар зимних холодов мотоцикл М-72. В сопках спугивал группы по 2, 3, 6, косуль. Нередки нынче и зайцы-беляки. Проехали все на том же мотоцикле в местность Харьязку. 30.12 вдвоем с Куренковым проделали путь от Шаралдая до Улан-Удэ на его верном мотоцикле. Путь этот занял 2,5 часа. Люди нас провожали удивленно-сочувствующими взглядами. Но мы, будучи в огромных тулупах, не прозябли, не замерзли, не ознобилась и не простудились.
1961 г.
7.01.-8.01.1961 г. Мухор-Шибирский район. Побывали в Харьязке, косуля здесь держится всю зиму. Число ее не меньшее, чем зайцев и рябчиков. Нарушителей правил охоты не встретили. Пытались охотиться, но безуспешно.
12.01-14.01.1961 г. Хоринский район. Выехали на грузовой с открытым кузовом машине в ключ Могой, что по бурятски означает, кажется, змею. Змея эта - левый приток р. Курбы в ее среднем течении. Я ранним утром прошелся левым берегом некоего распадка, наткнулся на свежие следы косуль. Вечером в одном зимовье обнаружили охотников, изъяли у них незарегистрированный в органах правопорядка карабин. 13.1. За пос. Ойбонтом свернули вправо двигаясь вверх по течению р. Курбы. В предрассветных сумерках, пересекая лесную поляну с вдающимся в нее узким выступом молодняк лиственницы, неожиданно заметил силуэт косули, вышедшей из зарослей. В белом халате и на белом фоне снега я был слабо различим. Опустившись на одно колено выстрелил. Она бросилась, неловко развернувшись, назад. В кустах что-то затрещало - это убегали другие звери из группы, куда входила и эта добытая мною косуля. Следующий день - 14.01. оказался еще более удачным. Ранним утром поднялся по небольшому распадку, углубился в участок валежника. Шуршал под ногой снег, потрескивали ветки, цеплявшиеся за белый халат. Вдруг впереди что-то замелькало: черные фигуры зверей вымахнули из кустов. Три изюбря. Встали за подростом лиственниц. Смутно виден один силуэт. Вскидываю карабин, сошки упер в левую ногу. Целю. Выстрел. Бегут в горку тяжелой рысью, встали в зарослях. Прицеливаюсь в одного в основание шеи. Мушка шатается в целике, жму спуск. Бросились, ушли. Подбежал к следам зверей. Выбита шерсть. Иду за ними. Прыжки короткие, вымученные. Метров через 70 вижу: лежит один на правом боку, другой через 20 м - на левом. Недвижимы.
20.04-21.04.1961 г. Селенгинский район. На мотоцикле М-61 (водителем был я) объездил вместе с И.И. Хребтовским угодья в районе оз.Кибалино. Встретили журавлей, огарей в междуречье Оронгоя-Селенги близ устья Оронгоя. Вся площадь озера была “усеяна” стайками по 5-10 уток. Они перелетали с места на место, садились под берега. К вечеру похолодало, поднялася снежная буря. Проверяли охотбилеты. Один стрелок-всадник, удирая от нас, помчался на лихом скакуне по пашне и благополучно скрылся, невзирая на предупредительную стрельбу из револьвера.
22.04-26.04.1961 г. Мухор-Шибирский р-он. На казенном нашем мотоцикле М-61 объездили весь район - от границы с Читинской областью до р.Хилок. На оз. Холбожино по берегам построены капитальные скрадки - блиндажи из досок с крышей, внутри настелена солома. С бойницами. Можно в таком блиндаже лежать вдвоем-втроем целый день и ночевать. Поймали довольно много браконьеров, одного с убитым журавлем. Уток в этом районе было мало.
29.04-30.04.1961 г. Были на Мухинских болотах в 15-20 км к западу от Улан-Удэ. Уток мало, охотничков очень много. Вечером здесь летала пара кряковых, стайка чирков и несколько свиязей. Подожженая кем-то трава трещала, огонь с шумом грохочущего поезда пожирал сухой камыш. Летели горелые (недогорелые) листья и стебли, пахло прелью и гарью. Сели на М-61 и помчались к р. Оронгою. Хорошая погода сопутствовала нам только до села Иволги, за ним потянул западный ветер, переметая через шоссе пыль. Не прошло и десяти минут, как тучи перевивающейся коричневой тонкой пыли с окрестных полей закружились над нами и дорогой. Луч фары не пробивал эту завесу и на семь-восемь метров. Из поля зрения исчезла даже кромка асфальта справа от мотоцикла. Пришлось максимально снизить скорость, а потом и вовсе съехать с шоссе в кювет. Глаза забило пылью, от нее не спасали и ветрозащитные очки. Подъехал мужичок на автомобиле. Решили пробиваться вперед. Он вслепую перемещался со скоростью около 10 км/час, а я за ним, как говорится, ощупью. Часто останавливались, затем снова включали моторы. Задний борт его грузовика я видел только с расстояния четырех-пяти метров настолько плотно слоясь струилась пыль. Наконец у дер. Ключи, проехав 10-15 км, мы выбились из полосы пыльной бури, но на перевале повалил густой снег хлопьями, видимость улучшилась немного. Насквозь промерзнув, к полуночи добрались до деревни Гильбиры, где у егеря нашего Раднаева и заночевали . Утром 30.04 побывали на р. Гильбире, озере Кибалино. Ветер дул с прежней силой, валил снег. Уток было мало, охотников же множество - на разных видах транспорта. Проверили у них охотбилеты. Провели разъяснительные беседы (по поводу правил охоты).
продолжение следует...



Рекомендуем статьи:

Категория: Охота | Автор: Марк Николаевич Смирнов | Просмотров: 6197
Добавил: admin (12.05.2010) - Все отчёты автора

Всего комментариев: 3


0
3 от Владимир Тюрин 17.06.2020 в 20:39 / Материал
Автор этих дневниковых записей Марк Николаевич Смирнов биолог-охотовед, доктор биологических наук, профессор Сибирского федерального университета.



0
2 от ABlAD 05.01.2013 в 21:47 / Материал
Есть подозрения, что автор мне известен biggrin



0
1 от ABlAD 05.01.2013 в 21:38 / Материал
хороший пример пользы дневниковых записей

avatar


Copyright www.tugun.ru © 2008 - 2024 | при использовании материалов с сайта - активная ссылка обязательна

Контакты · Ссылки · Мы в Дзене · 18+